Процессы, произошедшие в нашей стране в последние два десятилетия, заставляют нас иначе смотреть на многие явления, в том числе и на развитие образовательной системы. Одним из принципов отечественной педагогики является его гуманизация и доступность для всех категорий обучающихся. Это было обозначено одним из приоритетов государственного образовательного стандарта третьего поколения. Гуманистическая парадигма образования предполагает уважение в обучающемся личностное начало и построение учебного процесса на основе принципа взаимоуважения учителя и ученика. Так, в частности, каждый ученик или студент должны иметь возможность свободного выражения собственного мнения, а само обучение проходить не в русле пассивной подчиняемости, а сквозь призму познавательной и эвристической деятельности. При этом учебный коллектив воспринимается как сообщество людей, ищущих проблем совместно с педагогом, а педагог воспринимается не в качестве некоего ментора, а советчика, наставника и человека, дружески настроенного к обучаемому и желающего помочь ему (см. работы С.Т. Золотухиной, А.В. Глузмана, С.В. Кривых и др.).
Гуманитарная парадигма образования зародилась в России в начале прошлого столетия как продолжение возникших гуманистических традиций в педагогике, которые появились во второй половине XIX века. У их истоков стояли такие выдающиеся русские педагоги, как К.Д. Ушинский, Л.Н. Толстой. Эти традиции получили в то время мощный импульс к дальнейшему интеллектуальному обогащению. Неслучайно Е. Лозинский на рубеже девятнадцатого и двадцатого столетий писал, что «все признаки, накопившиеся еще в конце XIX века говорят о том, что следующее столетие будет «педагогическим», т.е. вопросы воспитания ребенка, оздоровление духовных основ общества займут самое почетное место в ряду других проблем.
Такая позиция была вызвана рядом факторов. Перемены в общественной жизни поставили со всей остротой вопросы смены педагогического идеала, поиска путей воспитания активной, инициативной личности, способной к длительной самостоятельной деятельности без постоянного внешнего принуждения и вносящей в нее элементы творчества. Осознание того положения, что российское образование начала XX в. не соответствует новым, выдвигаемым временем задачам, породило мощную критику «старой школы». Достаточно общим стало убеждение в том, что она «не создает того идеалистического, истинно гуманитарного направления, которое, конечно, вправе ожидать и требовать от школы как общество, так и сами учащиеся.
Все это обусловило постановку учебного процесса с учетом аксиологических (универсальных ценностей) и таких аспектов, как самоактуализация и самоопределение личности.
Исходным началом всех педагогических концепций данного исторического периода было положение, что школа существует для ребенка (а не ребенок для школы), а также осознание того, что школа должна служить удовлетворению духовных и нравственных потребностей учеников, а не подгонять жизнь ребенка под ярмо каких-либо школьных требований.
Большое влияние на формирование гуманистической парадигмы образования оказали и исследования в области психологии личности. Так, в частности, благодаря деятельности ученых-психологов педагоги получили ценные знания о закономерностях развития личности, о психике ребенка и обрели соответствующие методические инструменты. Стало достаточно очевидным то, что каждый ученик – это, прежде всего личность с присущим ей набором нравственно-ценностных установок, убеждений и индивидуальных качеств. Следовательно, стало невозможным более утверждать, что ученик должен беспрекословно подчиняться учителю и, по словам Н.Н. Хан, произошла трансформация от «ученика заучивающего к ученику мыслящему, осознающему свои идеи, действия и поставленные цели».
Однако впоследствии после октябрьской революции 1917 года произошел разительный поворот в сторону отказа от гуманистической парадигмы и возвращения к авторитарной педагогике, ранее не раз становившейся предметом жесткой критики со стороны педагогов начала прошлого века. Причиной этого стало то, что школа стала одним из основных средств пропаганды коммунистической идеологии, и, соответственно, она стала выполнять социальный заказ. Так, хотя в ней по-прежнему и продолжали преподаваться те или иные школьные предметы, институт школьного образования был объявлен одним из основных средств коммунистического воспитания. В частности, как писала Н.К. Крупская, «воспитание подрастающего поколения в школе играет большую роль в деле строительства социализма».
При этом было объявлено об обязательности посещения всеми детьми без исключения школы. А те из них, кто, например, имел какие-либо проблемы со здоровьем, оказывался лишен возможности получить образование и, следовательно, был отрезан от возможностей дальнейшей общественной интеграции. В дальнейшем, с приходом к власти И.В. Сталина, советская школа пришла к еще большему авторитаризму. В частности, на ребенка возлагалась обязанность не только неукоснительно следовать партийным идеологическим догмам и подчиняться учителям и партии, но и ответственность за незаконные (с позиций правящей идеологии) действия своих родителей, которых он не совершал. Очевидна абсурдность и жестокость подобной практики. Членство в таких организациях, как пионерия и комсомол, хотя формально и считалось добровольным, на деле же являлось обязательным, и отказ от него по каким-либо соображениям (например, религиозным) считался постыдным поступком.
Впоследствии во времена т.н. «хрущевской оттепели» были введены некоторые послабления, однако школа по-прежнему служила делу исполнения идеологического заказа, и о гуманистических традициях в ней говорить было проблематично. Подобная тенденция касалась не только средних школ, но и любых других учебных заведений – среднеспециальных и высших: более того, в определенной мере профессиональное образование было идеологизировано еще в большей степени, чем среднее, поскольку его целью провозглашалось не только подготовка представителя той или иной профессии, но и воспитание «пролетария», «человека труда», «строителя коммунизма». При этом также категорически порицалось любое проявление студентами собственного мнения, отличного от господствовавшей идеологии, например, не приветствовалась работа с зарубежной литературой, которая выходила за рамки узкопрофессиональных знаний. Повсюду существовало нивелирование индивидуальных качеств, стремление всех уравнять под один общепринятый гипотетический (и иллюзорный) уровень, хотя, в то же время, был распространен лозунг «От каждого по способностям, каждому – по труду», который на практике зачастую игнорировался и был лишь политической «декорацией».
И лишь с прекращением существования СССР, когда и учеными-педагогами, и обществом в целом стала обнаруживаться идеологическая несостоятельность коммунистического учения, а практика обучения детей в школе стала предметом острой критики со стороны зарубежных педагогов, существовавшие концепции и учебные программы стали пересматриваться. Прежде всего, следует отметить постепенный, но необратимый отказ от идеологизированности обучения, что выразилось как в содержании образовательных планов и программ, так и в самом строе педагогической деятельности. Так, например, и педагоги, и психологи, и методисты стали все чаще обращаться к наработкам своих иностранных коллег и использовать практикуемые ими методы настолько, насколько это было возможно в условиях современной отечественной школы. И гуманизация, использование гуманистической парадигмы образования – это один из наиболее ярких примеров этому.
И, хотя в настоящее время еще преждевременно полагать, что подобные тенденции коснулись всех сторон современного отечественного образования, вслед за большинством ученых-педагогов (А.П. Тряпицына, Н.П. Вайзман, В.И. Шнайдер, А.В. Глузман и др.) считаем, что будущее находится именно за гуманистической парадигмой образования, которую следует рассматривать как его квинтэссенцию.
